Интересно, что еще можно наваять на эту тему? Бытует мнение, что русалки, как правило, злые, коварные и враждебные для человека существа. У них сплошь и рядом зеленые волосы, и воняют русалки рыбой. И занятий других у них нет, кроме как сидеть на дереве и чесать зеленые волосы. Попутно пугаю г кою ни попади.

В купленной книге вроде несколько иной взгляд на вещи. Кажется, и мистика в ней есть. Даже забавно — в недавнем прошлом Кирилла непознанное составляло весомую часть его жизни. Доводилось, знаете ли…

Впрочем, вроде бы в книге нет ни дурней-богатырей, налево и направо машущих многопудовыми мечами и годами не снимающих броню (вроде они даже спят в ней), ни иного незнания матчасти и дебилизма. А то ведь как иной раз получается: авторы входят в раж и излагают сюжет древним неизбывным языком.

Кириллу как-то раз попалась стрёмная и примечательная книжица.

Какая-то писательница велеречиво излагала суть дела древнеславянским языком. Для облегчения восприятия после каждого забойного и непонятного выражения в скобочках ставилось пояснение. Два слова крутой неизбывности — скобки — два слова пояснения — скобки. И так вся книга. Кирилл даже чуть было не приобрел занятную книжку как памятник людской тупости. Но потом передумал: если скупать всю макулатуру — не хватит книжных полок.

Вот такое — дилетанское — мнение он имел о судьбах современной русской литературы.

Итак, Кирилл приобрел книгу и, довольный, направился обратно, домой. Вечер обещал быть приятным: компьютер, увлекательное чтение… Что еще нужно для душевного равновесия!

Путь вновь лежал через курган. Солнце уже зашло и, как это водится весенней порой в Петербурге, тянулся длинный сумрачный вечер.

Стемнело окончательно, когда они с Шейлой подошли к кургану. От него ощутимо тянуло холодом.

Впрочем, Кирилл давно обратил внимание на некоторую странность. Если после жаркого летнего дня, когда земля еще не остыла, ближе к вечеру пересечь дорогу, отделяющую курган от многоэтажек, то тело сразу охватывает вязкий, промозглый холод.

Причем такое чувствовал не он один. Спрашивал знакомых — не кажется ли ему? Нет, многие испытывали нечто подобное: приближаешься летним вечером к склонам холма, и сразу же тело бьет озноб и по нему бегут мурашки. Вот так-то… Пусть ученый люд попробует объяснить эту аномалию.

Кирилл решил не встречаться со знакомыми собачниками. Отчего-то не было настроения видеть кого-либо и вести пустопорожние разговоры. Он пошел подальше от жилых домов, в глухую часть холма. В сторону Ладожского вокзала. Туда хозяева собак заходили редко. Далеко от дома.

Кирилл плеснул еще водки. Отмерил, как и прежде, на два пальца. Выпил и закусил уже чуть подостывшим мясом. Мысли нестройными рядами неслись в голове и путались. Будто кто-то нарочно их сбивал. Никак не сосредоточиться.

Этот момент он никак не мог вспомнить толком, хотя по пути в замок пытался проанализировать все происшедшее с ним.

«Так, а что же произошло дальше? Ничего не помню! Кажется, дошли до края кургана, там сплошные кусты и спуск пологий. Я решил, что пора возвращаться. Шейла нагулялась — уже не шуршала в кустах, а плелась рядом. Да, возвращались домой…»

Кирилл наелся. Сытость одолевала тело, а выпитый алкоголь чуть туманил мозги и приводил в благодушное настроение. Думать было лень.

Собаки грелись у камина, щурив глаза на языки пламени. Наверно, такими же задумчивыми глазами много тысяч лет назад смотрели на горящий костер их далекие предки.

Кириллу показалось, что когда-то он уже видел такое: костер и двух могучих псов рядом. Дежавю…

После сытного обеда — или ужина? — он решил покурить. Выбрав себе не очень изысканную трубку — хотя можно было взять один из двух кальянов, но это как-нибудь потом — он неспешно набил ее табаком и прикурил от длинной каминной спички. Выпустил густой клуб дыма. Постоял, протянул руки к огню и вернулся за стол.

Учуяв запах дыма, ротвейлер Грей неодобрительно глянул на него, а Шейла громко чихнула.

— Ничего, привыкай, — назидательным голосом произнес Кирилл. — А то вместе почти год, а ты все чихаешь и морщишься. Я же тебе тут не самосадом дымлю, а настоящим — причем отличным — табаком. А чтоб ты знала: хороший табак является благовонием. Так что терпи!

Шейла вздохнула. Ей не привыкать. Что поделать, если драгоценный хозяин подвержен такой противной привычке? Хорошо еще, что хоть не горелой резиной дымит. Там вообще дым черный и сажа в воздухе летает.

Итак, они пошли обратно. К дому. И вдруг за ближними кустами мелькнула странная тень. Кирилл подумал, что ему показалось! Тень походила по очертаниям на большого — ему по грудь! — кота. Кот стоял на задних лапах. В память врезались острые ушки. Их резко оттенял бледный лунный свет.

И опять в голове закружились обрывки давешнего вечера. Обрывки, прямо-таки сказать, хиловатые.

Кирилл выпустил очередной клуб дыма. Может, отложить вечер воспоминаний? Ну его в баню. Потом как-нибудь само собой вспомнится.

Дело в том, что сейчас память упорно не хотела возвращаться. Кирилл не мог взять в толк — как он очутился в этом незнакомом мире? Зачем? То, что сейчас он сидит за столом, невдалеке полыхают дрова в камине и около огня греются две собаки, он отчего-то воспринимал как должное.

Единственное, что еще как-то отпечаталось — даже не в памяти, а в сознании — это скверное, невыразимо-тошнотворное чувство.

Ему было сложно объяснить, что он ощущал. Просто вчера вечером у него разом исчезли все мысли. Только в глубине рассудка пульсировал ужас — неужели это навсегда? Неужели я так и останусь растением?!

Сколько времени длилось «безмыслие» (так он окрестил то состояние) — Кирилл не знал. В чувство его привел насмешливый голос лорда Абигора.

Кирилл выпустил очередной клуб дыма. В общем, осталось только констатировать тот факт, что от вчерашнего вечера на кургане до сегодняшнего его появления в круглом зале — провал в памяти.

— Да, негусто… Негусто… — Кирилл сосредоточено пыхал трубкой. — Хорошо хоть немножко штрихов в память запало. Даже не в память, а в подсознание. Что ж случилось-то? Чувствую себя будто персонаж компьютерного квеста, и мною кто-то двигает. Впрочем, ладно. Никто меня дома не ждет и беспокоиться не станет. Шейла рядом. Эх, умела бы она говорить, может, прояснила бы! А, Шейла?

Собака подняла голову. Посмотрела внимательно и пристально. Будто и вправду раздумывала — а не ответить ли хозяину? Потом снова задремала.

— Молчит…

Кирилл предавался раздумьям.

«Надо же! Столько книг-фэнтэзи прочел! Там ведь каждый герой прекрасно помнит, как он перемещается туда и обратно. А вот я ну хоть что-нибудь внятно запомнил! Вот только котик в кустах и его ушки почему-то запали. Еще бы, кот-то этот размером с булгаковского будет. Не меньше! А может, тоже показалось?»